Такая, блин, вечная молодость - Страница 49

– А этот Николай оставил свои координаты?

– Да, записал на листочке, сейчас найду.

Юля порылась в бумагах и развела руками:

– Нет, не могу найти. Давай как-нибудь потом, а? Что-то я сегодня сама не своя.

Меня тоже охватила тоска. Жалко Светку! Да, у нее был отвратительный характер, она была нечиста на руку, но все равно жалко. Никто ее не любил при жизни. Сначала она была толстой, некрасивой девочкой. Потом выросла и стала толстой, некрасивой женщиной. Вступила в поединок с природой – и победила. Превратилась в очаровательное создание. Спрашивается – зачем? Чтобы через год умереть? Может, и не стоило воровать у Поповой деньги на операции? Глядишь, дожила бы до седых волос.

Значит, Попова все-таки с ней расквиталась... Вот только непонятно: зачем ей убивать Рзаеву? С трупа-то никаких денег не возьмешь. Может, Светлана умерла из-за пыток? Не выдержало сердце. Кучу хирургических операций выдержало, а здесь – отказало. Да, должно быть, так оно и было.

И все-таки что-то тут не сходится. Белла Попова живет в квартире, которая, по самым скромным меркам, стоит два миллиона долларов. Похищение человека и убийство – достаточно серьезные преступления, так просто от них не отмажешься. Рисковать свободой, славой, красотой – и ради чего? Ради ста тысяч? Да эти деньги она легко заработает за неделю чёса [6 - Чёс – на артистическом жаргоне так называются длительные гастроли.]! В общем, не звездная это реакция.

Помню, как в прессе появилась информация о том, что Алла Пугачева вложила во «Властилину» [7 - «Властилина» – финансовая пирамида, действовавшая в Подольске в 1994 году. Ее организатор Валентина Соловьева обещала вкладчикам машины, квартиры и особняки за треть цены, а также невиданные проценты по вкладам (100% месячной прибыли). Валентину Соловьеву осудили за мошенничество, вместе с предварительным заключением она провела в тюрьме семь лет, освободилась в 2002 году. Украденные деньги (около трех миллионов долларов!) следствию найти не удалось.] значительную сумму денег. Причем не своих, а одолженных. Валентина Соловьева обманула примадонну так же, как и простых смертных. Однако Алла Борисовна не стала мстить мошеннице. Жалко, конечно, денег, но ведь не смертельно же! Были бы кости, а мясо нарастет.

Вот и удивительно, что Белла Попова повела себя как алкоголичка, у которой соседи по коммунальной квартире свистнули единственный стакан, – взяла да и ударила по башке сковородкой.

Я чувствовала, что мне не хватает информации. Надо еще с кем-нибудь поговорить. Но с кем?

Уже ни на что не надеясь, я позвонила Марине Кирьяновой. Неожиданно трубку сняли.

– Я слушаю, – отозвалась женщина.

– Мне нужна Марина Александровна.

– Я слушаю, – повторила дама.

Я опять запела песню о том, что являюсь начальником отдела по работе с клиентами и провожу опрос.

– У меня нет на это времени, – решительно заявила Марина Александровна, явно намереваясь повесить трубку.

– Постойте! – закричала я. – У меня есть для вас выгодное предложение. Скидка 20 процентов на услуги клиники, если вы согласитесь участвовать в опросе.

– Сколько?!

Я испугалась, что предложила мало.

– От двадцати до пятидесяти процентов, в зависимости от сложности операции.

– На ринопластику сколько?

– Пятьдесят.

Слышал бы меня господин Дебрянский! Его бы инфаркт хватил! А сам виноват: нечего экономить на персонале и пускать в клинику кого ни попадя.

– Хорошо, задавайте ваши вопросы.

– Извините, – с достоинством сказала я, – но скидка пятьдесят процентов – это не кот чихнул. Неужели вы надеетесь сэкономить такую сумму, только ответив на пару вопросов по телефону?

– Чего же вы от меня хотите? – удивилась Кирьянова.

– Это должно быть глубинное интервью. – Откуда у меня выскочил этот термин? Без понятия. – То есть развернутая беседа при личной встрече.

– А это надолго?

– Как минимум на час. Но лучше рассчитывайте на два.

После секундного колебания Марина сказала:

– Я согласна. Когда мне подъехать в клинику?

Ой, это я не продумала!

– Клиника закрыта на санитарную обработку, – мгновенно соврала я, – на месяц.

– А что такое? – всполошилась Кирьянова. – Тараканы? Крысы?

– Инфузория-туфелька расплодилась, просто сладу с ней нет. Она не опасна, но когда достигает определенной концентрации, правила СНиПов требуют проводить санитарную обработку помещения.

Понятия не имею, кто такие СНиПы, видела такую вакансию в газете – инженер по СНиПам [8 - СНиП – санитарные нормы и правила.]. Или это был инженер КИПиА [9 - КИПиА – контрольно-измерительные приборы и средства автоматизации.]? А-а, ерунда, главное – звучит солидно. А «туфелька» – так мило, по-домашнему.

– Если не возражаете, мы могли бы поговорить у вас дома, – сказала я.

Собеседница замялась.

Я надавила:

– Нет, конечно, вы можете ждать месяц, только боюсь, что к тому времени опрос уже закончится. И скидка в пятьдесят процентов тоже.

– Давайте прямо сегодня, – решительно сказала Кирьянова.

Я уточнила ее адрес, спросила, как лучше добраться общественным транспортом, и заверила, что буду через сорок минут.

Глава 27

Однако мне понадобилось полтора часа, чтобы доехать из центра в Новокосино. Есть такой район в Москве, расположен за МКАД. Если вы там не были, то абсолютно ничего не потеряли. Совершеннейшая дыра, застроенная панельными домами. К тому же здесь ужасная криминальная обстановка. Трех моих подруг в разное время ограбили в Новокосино – ударили по голове и вырвали сумочку. Может, это и совпадение, но, согласитесь, неприятное.